1 сентября 2014 - ПЕСНЯРЫ: 45 лет по волнам фолк-рока!

Хотя Белоруссия – давно независимое государство, историю ПЕСНЯРОВ невозможно отделить от истории популярной музыки всей страны, да и отечественного рока тоже…

Когда мне было лет восемь-десять, не помню точно, но в школу уже ходил, родители с целью расширения моих познаний в географии (заодно получив шанс отдохнуть от беспокойного и любопытного старшего отпрыска на Золотых Песках в Болгарии) услали меня к родне жены одного из моих многочисленных дядей – в настоящую белорусскую глушь, куда-то в Витебскую область. Для городского подростка было в диковинку оказаться не просто в сельской местности – корову от кобылы я мог отличить и до этого – а именно в глубинке. В деревне, названия которой не помню (а может, и не знал) даже в середине 60-х не было электричества, асфальта или хотя бы мощёных камнем дорог, а ягоды и грибы селяне собирали, практически, не выходя за околицу. Впрочем, речь не об этом.

Вечерами, в отсутствии электричества, а значит и телевизора, местные бабушки (могу предположить, было им тогда меньше, чем мне сейчас) садились на лавочку и пели народные (или ставшие народными) песни. Некоторые из них моментально зацепились в памяти благодаря своей ясной и свежей мелодической линии, а белорусские слова мне, уже не один раз гостившему на Украине, и вообще, оказались вполне понятны.

У суботу Янка ехаў ля ракi,
Пад вярбой Алёна мыла ручнiкi.
- Пакажы, Алёна, броды земляку,
Дзе тут пераехаць на канi раку.

- Адчапiся, хлопец, едзь абы-куды,
Не муцi мне толькi чыстае вады.
Ў маркоцi Янка галавой панiк,
Упусцiла дзеўка беленькiй ручнiк.

У местных мужиков в дополнение к каноническим текстам были и свои, так сказать, кавер-версии, где речь шла не о любви, а про стакан и опохмелку, что-то типа «Много мне не надо, дайте хоть сто грамм. Получу получку, три рубли отдам» и т.п. Пели и про вербу, которая стоит «у краю села», и про разборчивого жениха Яся, косившего некую «конюшину» (до сих пор не знаю этимологии слова, но, думаю, речь шла всего лишь о сене для лошадей), скрипучие лапти, раннюю пташку Ивана и т.п.

Может, и пропали бы эти чарующие мелодии в глубинах детской памяти, но лет через пять-шесть, за которые в моей молодой жизни произошло множество всего, в том числе и знакомство с рок-н-роллом, которое начисто отрезало интерес к какой бы то ни было эстрадной музыке из радиоприёмника или телевизора, заменив его обожанием битлов и всего, что пришло вслед за ними – и заполнило её до отказа – я попал на концерт ПЕСНЯРОВ. При всём неприятии эрзац-культуры отечественного разлива (свой эрзац был и за Железным Занавесом), на ВИА мы с друзьями всё же хаживали, ибо был шанс услышать во втором отделении что-нибудь фирменное. Если не битлов, то хотя бы из продвинутых европейцев. Собственно, ради этих десяти-пятнадцати минут и готовы мы были потратить свои сэкономленные или честно заработанные рубли. Натужная романтика БАМа и сусальные «ахи» и «охи» бесполых персонажей толпы САМОЦВЕТОВ не катили, но у некоторых ВИА можно было выцепить кое-что получше. Одни ПОЮЩИЕ ГИТАРЫ чего стоили.

И вот, неожиданно для себя, на концерте ПЕСНЯРОВ я вдруг услышал те песни из детства, услышал в том виде, что вынесла моя память из забытой Богом белорусской деревушки, с теми же самыми словами! При этом они органично легли на ритмическую структуру биг-бита, которая заставляла наши сердца биться в унисон с волшебными ритмами THE BEATLES! Сказать, что я был потрясён, значит, не сказать ничего: я был поглощён этой новой для себя стихией, а когда в музыкальных магазинах появилась первая пластинка ПЕСНЯРОВ, купил её и буквально выучил содержание наизусть. Забегая вперёд, скажу, что подобное, хотя, может, и не столь сильное впечатление на меня произвели услышанные у случайного приятеля по институтской общаге весной 1974-го три альбома дотоле неизвестных мне британцев FAIRPORT CONVENTION. Вместе с усвоенными к тому времени ПЕСНЯРАМИ они стали фундаментом лично моей фолк-культуры, которая до сих пор помогает ориентироваться в музыкальных океанах, успешно избегая попсовых мелей, альтернативных рифов и не несущих ничего никуда течений…

Этим фрагментом из незаконченных пока «Записок меломана» я хотел напомнить себе (а заодно и своим читателям) о том, что 1 сентября нынешнего года исполнилось сорок пять лет со дня официального учреждения при Белорусской филармонии нового ВИА, выделенного из фольклорного ансамбля «Лявониха» и поначалу получившего схожее имя ЛЯВОНЫ. ПЕСНЯРАМИ они стали через год, накануне IV Всесоюзного конкурса артистов эстрады, проходившего в московском Театре Эстрады в октябре 1970 года, когда группе посоветовали взять более звучное и говорящее название.

Интересно, что создал ПЕСНЯРОВ и привёл к успеху внутри страны и международной известности человек, для которого Белоруссия не была ни исторической, ни хотя бы географической родиной. Владимир Мулявин родился в 1941-м в Свердловске, в семье рабочего «Уралмаша», в Белоруссию попал почти случайно, прихотливыми путями музыканта, работавшего в безвестных аккомпанирующих составах эстрадных певцов и певичек на Урале, в Сибири и Карелии. В 1967-м, отслужив в армии музыкантом при штабе Белорусского военного округа, Мулявин остался в Минске, где стал гитаристом ВИА ОРБИТА-67, на базе которого два года спустя и родились ЛЯВОНЫ, вскоре ставшие ПЕСНЯРАМИ.

Уверен, что проходившая на виду, но при этом бурная и весьма запутанная биография ПЕСНЯРОВ достойна детального описания. Возможно, это не совсем мой профиль, но по мере сил хотел бы приложить к увековечению их имени в истории и свои силы. Место для ПЕСНЯРОВ в Энциклопедии моего портала всегда найдётся.

Сейчас же хотелось бы только отметить, что при всей своей специфике ПЕСНЯРЫ стали уникальным явлением внутри советской культуры, отчасти даже вопреки ей. Лощёному и холощёному псевдонародному творчеству бесчисленных фольклорных коллективов они противопоставили свой, возможно, лукаво придуманный, но звучавший абсолютно аутентично фолк-рок с белорусским привкусом. Они ввели моду на высокие тенора, что было характерно, скорее, для THE BEACH BOYS, чем для хора им. Пятницкого, начали подмешивать в фольклорный репертуар песни современных авторов, а в аранжировках использовать все достижения музыкальных технологий.

Патриотизм в творчестве ПЕСНЯРОВ пронзительный, искренний и берущий за душу – в отличие от казённого тогдашнего и своекорыстного нынешнего, всякого рода бабкиных и газмановых. Они оказались востребованы, сумев убедить в своей искренности как не по-советски мыслившую советскую молодёжь, так и публику во многих странах Европы, а также США, куда их пригласили первыми из отечественных поп-артистов в турне с популярными в определённых кругах NEW CHRISTIE MINSTRELS.

Ещё при жизни Мулявина, ставшего, с одной стороны, национальным достоянием, а с другой – заложником своего статуса, ПЕСНЯРЫ прошли через ряд не самых красивых этапов в своей биографии: постепенный уход отцов-основателей, кадровая текучка, игра в поддавки с власть предержащими, попытки обновить группу и превратить её из боевой единицы в некий институт со своими отделами и филиалами. После его смерти в стане ПЕСНЯРОВ, и вообще, начались разброд и шатания, по причине чего сегодня на сцене существуют не меньше шести версий состава, а также возобновлённые самим Мулявиным ЛЯВОНЫ… Впрочем, подобные коллизии в истории мирового рок-н-ролла не редкость.

И, тем не менее – ПЕСНЯРЫ, по крайней мере, тот их состав, который остался в памяти от излёта 60-х до начала 90-х, это феномен, который нам ещё только предстоит понять и осмыслить. Они вернули нам музыку, принадлежавшую нам по праву, но отринутую во времена крушения одного мира и созидания другого. Вернули не пыльным музейным экспонатом, но живым, дышащим, переливающимся своими гранями, связывающим дни сегодняшние с прошлыми десятилетиями и даже веками сокровищем. Спасибо их уже только за это.

Андрей Бурлака