Московский панк-рок начала 80-х - явление эклектичное, загадочное и мало изученное по сей день. Тогда в панки зачисляли либо тех, кто нарушал правила игры, установившиеся на подпольной сцене, либо тех, кто по тем или иным причинам не вписывался в представления публики о том, как должна выглядеть и звучать рок-группа, поэтому под эпитет нового жанра попали столь несхожие явления как ЗВУКИ МУ, ФУТБОЛ, ВА-БАНК и ДК, но ближе всех к идиомам панка и новой волны оказались КЭНДЗАБУРО ОЭ и ЗЕБРЫ.
ЗЕБРЫ появились на свет в стенах Московского медицинского института им. Сеченова, когда студент Саша Рындин, уже окончивший музыкальную школу по классу ф-но, решил осчастливить это учебное заведение созданием новой группы. Полтора года он ходил по разным кафедрам, парткомам, профкомам и студклубам, выбивая деньги на аппаратуру. Удача улыбнулась ему в декабре 1979, когда на его призывы откликнулась военная кафедра.
Разумеется, поначалу речь шла об ансамбле военной песни и его участии в профильных конкурсах самодеятельности, но главное - ещё не родившаяся группа получила официальное "добро", право занять пустующую комнату под одной из лестниц и кое-какую материальную помощь. Поначалу в её состав вошли сам Александр Рындин, клавишные, вокал, его соученик по лечебному факультету Олег Ухов, гитара, вокал, будущий хирург Николай Миронов, бас, и Игорь Мышко, барабаны. Олег начинал играть в школе и ЖЭКе, а в то время состоял в ведомственном ВИА московского метро ГОЛУБОЙ ЭКСПРЕСС. Игорь тоже имел опыт на уровне ЖЭКа, но барабанил вполне прилично. Тогда же у группы появился звукооператор, а чуть позже название ЗЕБРЫ.
Следующие полтора года они играли на конкурсах, фестивалях (в частности, на V Всесоюзном фестивале политической песни), иногда на вечерах танцев в соседних школах и на свадьбах знакомых. Исполняли ЗЕБРЫ в-основном свой материал (авторы Рындин и Ухов), а также "Песню о Щорсе" в стиле диско и то, чего требовала ситуация. Попутно внутри группы шёл обмен мнениями, в результате чего она - по воспоминаниям Ухова - "из группы военной песни стала группой военно-патриотической, затем военно-политической, затем политико-социальной и, наконец, социально-психологической песни".
Единственной проблемой была чехарда за барабанами. Мышко в середине 1980 женился и был вынужден покинуть их. На его место пришёл Валерий Бурьян, тоже игравший неплохо, но, к сожалению, явно отдававший предпочтение не репетициям, а последующему распитию алкоголя. По истечении испытательного срока он тоже отпал. Третьим барабанщикоми стал потенциальный джазмен Александр Борисов.
Первый этап в истории группы закончился в мае 1982, когда недовольный вектором эволюции ЗЕБР и радикализацией их репертуара, её покинул Рындин. Лето оставшиеся провели в репетициях, общении с коллегами по подпольной сцене и музыкальным самиздатом, в частности, журналом "Ухо". Увы, в том же августе Борисов, соблазнённый фирменными барабанами, который обладала группа ТАЛИСМАН, тоже ушёл, и ЗЕБР осталось двое.
Вот тут-то всё и закрутилось. В сентябре ЗЕБРЫ вернулись к репетициям, на которых их состав усилил барабанщик Сергей Спектор. К тому времени их звучание стало более жёстким и брутальным, приблизившись к канонам панка, но потеряв всякую связь с военно-патриотической тематикой, в силу чего отношения с институтом прервались. Казённую аппаратуру пришлось вернуть, а репетировать стало негде.
Но нашлись и те, кто ЗЕБР поддержал. В частности, сманивший барабанщика ТАЛИСМАН безвозмездно ссудил кое-что из аппаратуры, и репетиции покуда проходили дома у Ухова. Потом их знакомый из группы ЧАС ПИК (не путать с известным эстрадным ЧАСОМ ПИК) предложил переехать на их базу. Пуще того, к ЗЕБРАМ присоединился поющий клавишник ЧАСА ПИК Вадим Жаров, что внесло разнообразие в довольно ограниченную палитру группы.
В то время агонизирующая, но ещё всесильная идеологическая машина свела музыкальную жизнь столицы почти к нулю: концерты запрещали и ВИА, и официальным группам. После скандального пасквиля "Рагу из синей птицы" в Москве не могла выступать даже популярная МАШИНА ВРЕМЕНИ. Гайки были закручены до упора, и единственными, кто пытался проводить что-то на свой страх и риск, были члены редколлегии того самого "Уха", Володя Литовка, Антон Павлюченко и Илья Смирнов.
Так, в апреле 1983 ЗЕБРЫ блеснули на сэйшене в Зеленограде, который был делом рук Смирнова, на протяжение года пару раз мелькнули на квартирных и загородных концертах, завершив его мини-фестивалем, который всё та же компания организовала в полузаброшеном сельском доме известной по песне САМОЦВЕТОВ деревни Крюково. Играли там, разумеется, не они, а ЗЕБРЫ, ДК и питерские АВТОМАТИЧЕСКИЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ.
Кроме того ЗЕБРЫ стали героями очередного номера "Уха", предоставившего право голоса "почти тёзке" Олегу Ухову. "Мы, - размышлял он в биографии группы, - определили наш стиль как бунтующий рок, или бунт-рок". Правда, ноты протеста звучали разве что в программном номере "Гнусные скоты". Остальные песни были, скорее, сатирическими или бытовыми зарисовками с натуры. Особняком стояла "Мой папа - шизофреник", которую в репертуар ЗЕБР принёс барабанщик Спектор: он долго считался её автором, но позже выяснилось, что песню сочинил бард из Ярославля (а позднее Питера) Игорь Зайц ещё в 1973-м.
К середине 80-х активность ЗЕБР снизилась: журнал "Ухо" закрылся, а его издатели боролись за выживание. Студентам-медикам пришлось взяться за учёбу, и хотя в 1984 они в домашних условиях зафиксировали свои песни на одноименном с группой альбоме, особой известности он не имел по причине откровенно самодеятельного качества. К началу 1985 ЗЕБРЫ разошлись, кто куда - открывшаяся той же осенью в Москве Рок-лаборатория помочь им не смогла бы.
Почти все участники группы сцену покинули и, вероятно, работают согласно
институтским дипломам. Лишь Олег Ухов через год объединился с обломками
ИСКУССТВЕННЫХ ДЕТЕЙ
в группе
ПОЛЕ ЧУДЕС, которая в 1987 превратилась в
КРАСНЫЙ КРЕСТ, а в начале 90-х собрал
РОК-НАЦИЮ. Записи ЗЕБР никогда не
издавались официально, но доступны в Интеренте.
Андрей Бурлака